Уингитан посмотрел на небо. Опять солнце ленивое сегодня. Пегтымель замёрзла еще глубже, не пробить лёд, не поймать рыбу.
Яранги снегом покрыты, словно белые колпаки шамана. Кончился табак, нечем заправить ганзу. Зачем так кричит в свой ящик Саныч?
- Седьмой, седьмой! Где ты застрял, твою мать?! Буран идёт, ждать тебя сегодня, или нет?!
- Саныч, спокойно! Через десять минут буду!
Уингитан посмотрел на небо. Где там видит буран? Нет бурана.
Если резать оленя и запах вверх, - нет бурана. Буран – если резать оленя и запах из яранги вдоль земли. И буран нельзя определить, если не резать оленя.
Как Саныч определил, что буран идёт, если он не резал оленя? Почему Саныч не ест сырое мясо?
Уингитан пожал плечами. Он в который раз размышлял про себя, как это за десять минут вертолёт успевает добраться от сопки до Пегтымели. Но, как и месяц назад, захлопали лопасти, из-за сопки появилась летающая машина, похожая на трубку Уингитана.
Вскоре вертолёт застыл над площадкой на мгновение и сел. Под стрекотание не останавливающегося винта два лётчика вылезли наружу и выгребли из вертолёта пару больших тюков. Теперь и у Уингитана будет табак. Целый месяц будет табак. Из сарая, матерясь на чём свет стоит, выбежал к вертолёту Саныч, подписал какие-то бумаги, люк закрылся, и вертолёт, оставив после себя облако снежной пыли, легко поднялся и улетел.
Ленивое солнце быстро катилось к горизонту. Холодно. Этой ночью не было никакого бурана. Было спокойно. Как и год назад. Как и десять лет назад...
zoom zoom zoom zoom