ImhoTalkFell

Так порою, жизнь итожа,
К зеркалу придёшь от дел,
Удивишься, - ну и рожа!
Как же так? Не доглядел

Стариков выносят с трудом. Что делать? Просто стараться никому не быть в тягость. Не навязывать своего общества.

Мне исполнилось семьдесят лет. Перешагнул порог очередного десятилетия. Но, вопреки здравому смыслу (близость роковой даты), я считаю, что это значительное событие.

читать дальше...

Когда мне исполнилось тридцать, друзья на работе собрались за столом и наговорили много приятных слов. Можно сказать, дифирамбы пели. Мне это и запомнилось, и, не скрою, нравилось. Когда мне стукнуло сорок, я вообще не помню Был какой-то странный момент жизни. Вроде надо было задуматься над тем, что молодость прошла, но ничего такого я даже не подумал.

Перекаты, повороты,
Мели и водовороты.
Размывая берега,
Быстро мчится жизнь - река

Пятьдесят я отмечал в компании семьи и самых близких друзей. Никого из сослуживцев не было, хотя приглашал всех. Было очень обидно, но я сказал себе: «Не строй себе иллюзий — ты теперь пожилой человек, не настолько нужный, как хотелось бы представить, и с этим придется смириться».

Нет другого мнения
Как выпить в День Рошдения!
Выпить и сегодня же,
Выпить, но не через „жэ”

В шестьдесят: «Наступает старость». Неприятные впечатления от всего, что связано с обязательной работой превышают всё положительное, что еще можно извлечь из труда. Надо уходить с работы. Навсегда. Мои знания больше никому не нужны. Как же так? Я так много умею, а это никому не нужно?

Знаю что не идеал, что ж поделать,
Крылья к сгорбленной спине не приделать,
Что я делаю? Грехи всё считаю,
Поседевшей головою мотаю.
Может, знает кто, чего я не знаю?
Подскажите, я на ус намотаю.

Пенсии предшествовала безработица. Самая жестокая, можно сказать, настоящая капиталистическая безработица. Вроде бы беззаботное время, - государство платит, я ничего не делаю, но это еще не пенсия. Попытки найти работу были, хотя это совершенно ничего не меняло, кроме того, что вновь появились бы обязанности. И эти попытки ничего положительного не принесли. Хотя, возможно, и принесли. Это был период этакого смягчения "падения" в пенсию, которую я расценивал, как абсолютную ненужность, стресс, которому нет лекарства.

И вот семидесятая, по-моему, самая значительная годовщина. 2019-ый год. Считается, что такой срок отмерен человеку — «Дней наших семьдесят лет», — и можно сказать, что годы с 60-ти до 70-ти я просто исхитрился украсть у старухи с косой, и та ненароком отвернулась. Семьдесят лет и ты не на пороге старости. Ты старик. Наконец-то появилась настоящая, видимая в зеркало, как не посмотри, лысина. Но это еще маленькая беда. Вон сколько вокруг людей, которые "сверкают" этой достопримечательностью гораздо более молодые. Зрение – твердо старческое, - стабильные плюс полтора теперь уже не вызывают сомнения и всё чаще напоминают о себе, как обязательное и неотъемлемое. Но глаза не только искажают мир, но уже и побаливают. Один из самых слабых инструментов, а о нём человек не думает в течение жизни.
Рожу покрыли всё чаще появляющиеся старческие родинки, и она стала не просто морщинистая, но старчески морщинистая. Побаливают суставы. Обидно, но пальчики левой руки, еще в пятьдесят лет активно зажимающие гриф гитары, больше этого делать не могут, - не дают суставы.
Также ведут себя и все прочие. Реально больше не хочется раздеваться на солнце.
Год дня семидесятилетия начинался вполне буднично. Как обычно. Ёлка, Новый Год, подарки и… какой-то неисцелимый стресс. Мне не удалось разгадать, откуда он рождается и что является причиной. Вроде нет никакой вредной зависимости, никому не надоедаю. Рядом только любимая, не менее "молодая" жена. Я называю её милая, она насмехается, но принимает и отвечает, - скажи ещё – любимая. Повторяю, - любимая. Думаю, что это ей приятно. И главное это приятно мне. Дети почти не звонят и не приходят. Стресс. Хотя, ведь дал де себе слово, - ты не должен надоедать им. Внуки, внучки – радуют. Я их вижу благодаря современным технологиям, а они меня не видят. Стресс. Не нужен. Ну и ладно. Ну и правильно.

Не смог выполнить задуманного, не осуществил многое из того, о чем мечтал. Мечтал о доме около леса, чтобы было большое окно, выходящее на опушку, чтобы можно было сидеть у окна, смотреть на дождь за окном. Лес – это еще одна любовь, временная, мимолетная, к сожалению всё более дорогая с каждым годом. Опять стресс.
Но привести домой корзинку боровиков и ведерко ягод, собственноручно собранных черпалкой, - это анти стресс.

В голове мечты о дислокации
в тень какой-нибудь раскидистой акации.

С каждым годом всё труднее получить зарядку от настоящего старого высокого дремучего леса, на поляне которого только ты, жена и машина. Чтобы овладевало странное чувство, что кроме тебя тут никого нет, чтобы не покидало жутковатое чувство, что где-то рядом шныряют незримые существа. Чтобы казалось, что какая-то тень, выглянув из-за ствола, безмолвно следит за тобой, будто все затаилось, смотрит на тебя и чего-то ждет. Всего этого уже не найдешь среди бесконечных вырубок, искалечивших латвийские леса и превративших леса в кладбища. А всё это было. Было, когда нам было по тридцать лет и единственным способом добраться до леса были местные утренние поезда. Помню поезда с паровозной тягой. Теперь нет даже железнодорожной ветки, по которой ранним утром не менее тысячи таких же любителей отправлялись в лес.

Что теперь? Теперь квартира в серийной многоэтажке самого обычного микрорайона, или, как мне пришло в голову – "человейника".
Уходят друзья – старики. Уходят навсегда люди – иконы нашей жизни. Глупо уходят молодые. Мы с Татьяной не заводим речей о старости, и я не пытаю ее, думает она и преисполняет ли ее, как и меня, мысль о старости.

Как бы я провел свой семидесятый день рождения? К сожалению, я желал бы провести его иначе, чем придется. Я размышлял. Не принято делать так, как хочется мне. И с этим ничего не поделаешь.

Многое из того, что так радует тебя сейчас, в старости будет не нужно.

У старости есть свои преимущества. Практически не приходится делать ничего, чего не хочется. Музыка, искусство и литература радуют иначе, чем в молодости. Очень любопытно наблюдать за событиями, которые больше не касаются тебя непосредственно. Наслаждения теряют былую остроту. Радость от любого общения входит в перечень наслаждений, но общения крайне мало. Стресс, но это горе переживается не так мучительно.

Главное преимущество старости — духовная свобода. Это объясняется безразличием, с которым относишься ко многому, что в расцвете сил представлялось важным. Другое преимущество заключается в том, что старость освобождает от зависти, ненавистничества и злости. Пожалуй, я никому не завидую.
Я не зарыл в землю привычки, которыми меня одарила жизнь, и абсолютно не завидую тем, кого она одарила щедрее. Заметил, что я чаще нужен "одарённым", чем они мне. Заодно вспомнил запах канифоли и нагретого паяльника. С удовольствием констатирую, что легко разбираюсь с разными современными гаджетами, которые, не смотря на всякие технологии, нуждаются в моем вмешательстве. В моменты, когда у друзей вдруг не портятся телевизоры, планшеты и смартфоны, я просто разбираю "до атомов" те изделия, у которых нет больше хозяев. Их предали. Разбирая эти брошенные радиоигрушки, я как бы продлеваю жизнь их "молекулам", многие из которых найдут новую жизнь в других игрушках.

Это моя новая небольшую ниша, которую я не боюсь отдать кому-то другому. Наоборот, мне хочется научить этому кого-нибудь. Например, внуков. Но они не очень хотят. Мне безразлично, что думают обо мне. Нравлюсь — хорошо, нет — так нет. Если я нравлюсь людям — мне приятно, если нет — меня это ничуть не трогает.

Я давно заметил, что у определенного рода людей я вызываю неприязнь; это в порядке вещей, всем мил не будешь, и их недоброжелательство меня скорее занимает, чем обескураживает. Мне лишь изредка любопытно, чем вызван этот антагонизм. Но лишь изредка и просто так, для разнообразия.
В общем и целом, я осуществил какие-то замыслы, ну а там будь что будет. Мои шансы на посмертную известность малы, ну и пусть. Путь меня забудут через неделю после смерти, я об этом не узнаю.

Не так давно я обнаружил, что если раньше больше настоящим, то теперь меня все больше занимает прошлое. Наверное, это в порядке вещей, если впереди у тебя от силы лет десять, а позади такая долгая жизнь.

Я не любил строить большие планы, но те, которые строил, как правило, выполнял. И вот вопрос, - можно ли строить планы сегодня? Кто скажет, что ждет через год, через два года? Каковы будут твои обстоятельства, сможешь ли ты жить по-прежнему?
Склоняюсь к тому, что никакие планы не нужны. Меня все это решительно не волнует. Мне вполне достаточно четырех комнат на 9-м этаже в человейнике, трехразового питания и возможности смотреть в громадный экран на весь Мир, выбирая то, что хочется, личного рабочего стола на котором есть монитор, в ящиках которого лежит паяльник.

Мыслями я все чаще уношусь в давно ушедшие годы юности. О многих своих тогдашних поступках я сожалею, но стараюсь, чтобы это не слишком портило мне жизнь; я говорю себе: это сделал не ты, а тот другой человек, которым ты некогда был. Как ни крути, я все же причинял кому-то зло, но раз этого не исправить, я стараюсь искупить свою вину, делая добро другим людям. Временами я не без сокрушения думаю о плотских радостях. Я был более целомудрен, чем мне хотелось бы. Старики в большинстве своем очень словоохотливы, а то и вовсе болтливы, и хотя я больше люблю слушать, чем говорить. Иногда мне кажется, что я впадаю в грех многоречивости; едва заметив это, жена начинает меня одергивать, обычно наступая мне на ногу.
Стариков выносят с трудом, поэтому надо вести себя крайне осмотрительно. Стараться никому не быть в тягость. Не навязывать своего общества молодым — при тебе они чувствуют себя скованно, не в своей тарелке, и надо быть очень толстокожим, чтобы не заметить, как они радуются, когда ты уходишь.
Старику надлежит проводить время среди своих сверстников, и если он получает от этого удовольствие, значит, ему очень повезло. Но мне грустно бывать на сборищах, где все без исключения стоят одной ногой в могиле.
К тому же дураки в старости не умнеют, а старый дурак куда зануднее молодого. Не знаю, кто более невыносим: те старики, которые отказываются считаться с возрастом и ведут себя с тошнотворной игривостью, или же те, которые завязли в давно прошедшем времени и брюзжат на весь мир.

Одиночество, одиночество,
На кого же ты так похоже?
Знаю имя твоё, знаю отчество,..
Мы с тобою одно и то же

Что и говорить, перспективы у стариков не слишком привлекательные: молодые избегают их общества, а в обществе сверстников им скучно. Им не остается ничего другого, как довольствоваться собственным обществом - женой, и мне это на руку: собственное общество мне никогда не надоедало.
Я никогда не любил большие сборища, и для меня не последнее преимущество старости — возможность под благовидным предлогом отказаться от приглашения на какую-нибудь вечеринку - встречу.
Теперь, когда я вынужден все чаще пребывать в одиночестве, когда рядом в кресле сидит в таком же одиночестве моя Татьяна, оно меня все больше радует.

В гостях я не испытываю ни тоски, ни скуки. Удивительно, до чего поздно начинаешь понимать, какими милостями осыпала меня природа. Я лишь недавно осознал, до чего же мне повезло: у меня никогда не было серьёзных болезней, а порог сердца в 12-летнем возрасте куда-то постепенно ушел и забылся. Правда сохранилось пятнадцать своих зубов, с чем я себя и поздравляю. Главное, что они есть.
Я был умерен в выпивке и еде и в результате здоров телом и душой. Само собой разумеется, в старости не пожить в свое удовольствие, если нет здоровья.
Нет, к сожалению, больших денег, но хотелось бы поездить и Мир посмотреть не только на экране.
Быть бедным в старости плохо. Ради самых насущных своих потребностей прибегать к чужой помощи — еще хуже; и я очень признателен судьбе, что она дала нам с женой тот минимум, который позволяет не только не испытывать лишений, но и удовлетворять некоторые прихоти и оказывать помощь тем, кто вправе ожидать ее от меня.
Старикам свойственна скаредность, но я не замечал в себе таких дурных наклонностей.

Теперь, когда я на десять лет ближе к смерти, я не боюсь ее, по крайней мере, - ничуть не больше, чем десять лет назад.
Я не знаю, есть Бог или его нет. Ни одно из тех доказательств, которые когда-либо приводились, чтобы обосновать его существование, меня не убедило. Вера должна покоиться, как некогда сказал Эпикур, на непосредственном ощущении. Со мной такого не случилось. Скорее всего, - нет, иначе, чем объяснить, что зло совмещается с идеей всемогущего Бога.
Я так определил свое состояние, - готов поверить, но не поверю, пока не получу прямых очевидных доказательств. Но и это своеобразный прогресс, потому что был период, когда твердо не верил ни в Бога, ни в летающие тарелки.
Я считаю, что это не более чем впечатляющая фантазия. Многообразие мира первопричиной логически не объяснить. Когда я думаю об огромной вселенной с ее бесчисленными звездами и измеряемыми тысячью тысяч световых лет расстояниями, меня охватывает трепет, но вообразить Творца — задача для меня непосильная. Впрочем, я, пожалуй, готов счесть существование вселенной загадкой, неразрешимой для человеческого разума.

Я размещаю тексты в блоги
И от себя и от души.
Читают это всё не Блоки,
Раз пишут, - "жжош, исчо пиши"

Хотел бы я прожить жизнь снова? В общем и целом, я прожил жизнь неплохо, лучше многих, повторять ее нет смысла. Все равно, что пересматривать в сотый раз фильм — праздное времяпрепровождение. Но если была бы возможность выбирать, прожить или еще одну жизнь я согласился бы на такой эксперимент. Возможно, я стал бы открывать для себя те сферы жизни, насладиться которыми мне не позволили обстоятельства прошедшей жизни, и узнал бы многое из того, на что у меня не было ни времени, ни возможности.

Я не верю в бессмертие но желаю его. Если его нет, я предпочел бы умереть быстро и безболезненно и хотел бы верить, что с последним дыханием моя душа, со всеми ее порывами и несовершенствами, растворится в небытии.
Эпикур говорил Менекею: «Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения. Ведь все хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущения. Поэтому правильное знание того, что смерть не имеет к нам никакого отношения, делает жизнь усладительной — не потому, чтобы оно прибавляло к ней безграничное количество времени, но потому, что отнимает жажду бессмертия. И действительно, нет ничего страшного в жизни тому, кто всем сердцем постиг, что в не жизни нет ничего страшного».

За последние 10 лет я, как мне кажется, прибавляю толику к накопленным ранее знаниям. С некоторыми знаниями знакомлюсь весьма поверхностно, с некоторыми – основательно. Поучительные и захватывающие предметы – астрофизика, физика. Высвобождают дух.
По мнению науки, в некий весьма отдаленный период наша с вами Земля прекратит поддерживать жизнь даже простейших организмов, но еще задолго до этого человечество вымрет, как вымерли многие виды живых существ, не сумевшие приспособиться к изменившимся условиям. В таком случае процесс эволюции совершенно напрасен, а прогресс, приведший к появлению человека, — грандиозная бессмыслица со стороны природы.

Ни один разумный человек не станет отрицать, что на протяжении истории человеческое горе намного перевешивало счастье. Человек чуть не постоянно жил в вечном страхе и под угрозой смерти. Вера в потустороннюю жизнь очень многим возмещала тяготы кратковременного пребывания в земной жизни.

Человек — всего лишь мыслящий тростник. Это, кажется, сказал Паскаль. Чтобы уничтожить этот тростник, достаточно дуновения ветра. Все достоинство этого тростника — в способности мыслить.
Но все это очень серьезные вопросы, и здесь они неуместны. Мне неизвестно, на какой день назначено моё отплытие, но я понимаю, что даже не замечу, как войду на корабль, и как он поплывет. Слишком скоро нам суждено расстаться. Я вот-вот отбуду.

Ты в комнату войдёшь — меня не будет,
Я буду там, где комната пуста,
Где нет ни дел, ни праздников, ни буден,
А лишь одна симметрия креста.
И пустота...